Мать бандита

- Сердце мужа не выдержало позора, который навлек на нас Анвар. Он в последнее время почти не спал. Не раз грозился, что убьет сына. Но легко ли пойти на подобный шаг? – Салима то и дело вытирала набегавшие на щеки слезы.
- Крепитесь, тетя Салима, уверен, что Всевышний даст вам силы перенести этот удар. И да упокоит он душу дяди Османа в раю.
- Душа моя стонет не от боли по потере мужа, Шамиль. Она горюет по сыну! Мы не смогли вернуть его к нормальной жизни. Вчера в этой комнате он признался нам, что руки его обагрены кровью, сказал, что причастен к террористическим актам и убийствам людей. Каждое слово сына мечом разило наши с Османом сердца. Он вел себя как одержимый, совершенно не прислушиваясь к нашим уговорам. И  разве сельчане неправы, презирая нас! Сколько ребят погибло из одного только нашего села. Если они погибли, защищая закон и правопорядок на территории республики, то за что борется мой сын? За какую такую идею он прячется по лесам и убивает своих же односельчан?
Шамиль молчал, не зная, что ответить отчаявшейся женщине.
- Я знаю, что час расплаты недалек. Но только вопрос, сколько невинных людей уничтожит за это время мой сын. Страшно жить в безызвестности.
И снова лейтенант промолчал. Бывают такие минуты, когда трудно подобрать нужные слова, чтобы при этом не оскорбить своего собеседника. Сейчас был именно такой момент.
- Идемте к столу, – подошла Зарина.
Ели молча.
- Думаю, что вас больше ничего не держит в селе, – сказала Салима после обеда. – Я останусь с матерью Османа, пока жива, буду ухаживать за его могилой, а вы переезжайте в город. Устраивайте свое счастье там, где вас не знают. Здесь не то, что вам, но и детям, и даже внукам вашим не будет покоя. Анвар постарался опозорить  наш род на многие поколения вперед. Все могут понять и простить горцы, но только не предательство! За такое во все времена карали очень строго.
- Может, и ты с нами, мама?
- Нет, доченька, негоже мне на старости лет покидать родные места. Останусь здесь, чтобы нести до конца свой крест, крест позора и унижения. А вы идите, вам, думаю, есть о чем поговорить и без моих причитаний.
Шамиль с Зариной послушно вышли из комнаты. Ребята довольно долго сидели на просторной веранде. Салима не знала, о чем беседуют молодые люди, но была уверена в том, что они очень скоро, последовав ее совету, навсегда покинут родное село. Через внутреннее окошко женщина заметила улыбку на лице дочери. «Знала бы, милая моя, как я хочу видеть тебя счастливой и улыбающейся, да вот только внуков, наверное, не успею понянчить», – подумала она, вытирая набежавшие на щеки слезы.
Где-то через час Шамиль попрощался с женщинами и уехал в район.
- Боюсь я за него, доченька, опасная у него работа, – сказала Салима, закрывая калитку, – хоть бы форму снимал, когда ходит по селу или району.
- Ему нечего бояться, разве что таких, как наш Анвар.
- Я это и имею в виду.
- Странно, мама,  все мы росли рядом друг с другом, учились в одной школе, а теперь между нами пропасть. Разве это правильно?
- Конечно, нет, моя девочка. Тем, кто взял в руки оружие, и пошел против людей, нет никакого оправдания. И самое страшное заключается в том, что бесчинства свои они совершают с именем Аллаха на устах.
- Спрашивается, чего не хватало нашему Анвару? Бросил учебу в вузе, завел дружбу с сомнительными людьми, теперь вот прячется по лесам. Кстати, сейчас ведь уже холодно, они, что  по-прежнему прячутся в укрытиях или уходят в город?
- Не знаю, доченька, может быть. Я не думала об этом.
- Мама, а смог бы Анвар поднять руку на моего Шамиля? – спросила неожиданно Зарина.
- Не знаю, доченька, а почему ты спрашиваешь?
- Я не раз об этом думала, мама. Может при личной встрече брат не решится поднять руку на друга своего детства, но при других обстоятельствах он может это сделать.
- Что ты имеешь ввиду?
- Спецоперацию.
- Думай о хорошем, доченька, – произнесла Салима, невольно воздев ладони к небесам.
Утром следующего дня село переполошилось не на шутку. На окраине его, возле небольшой речушки, пастух обнаружил тело милиционера. Это был Шамиль. Смертельный удар был нанесен сзади под левую лопатку. Следов борьбы не было. Старенькая машина  милиционера стояла здесь же на обочине дороги. На место трагедии сбежалось все село – от глубоких стариков до детишек садиковского возраста. Суматошный крик соседки донесся  и до Зарины, убиравшей сарай после выгона коровы. Уловив в неясном причитании соседки имя возлюбленного, девушка ватными ногами шагнула за порог дома. Люди бежали к окраине села. Зарина последовала за ними. Когда она подошла к толпе, все расступились.
Шамиль лежал на животе, слегка подобрав левую ногу. Руки его были раскинуты, словно крылья орла, готовившегося к взлету. Нож торчал из-под лопатки. Никто не осмеливался подойти к нему ближе двух шагов. Пастух успел сообщить, что труп почти окоченел, и все оцепенели перед лицом смерти, внезапно оборвавшей жизнь такого молодого и сильного мужчины, каким был Шамиль. «Такой парень в рукопашном бою с двумя противниками легко справится. Но удар был нанесен ему сзади. Так мог поступить только трус», – сказал один из сельчан. И все с ним согласились. Мать Шамиля, прибежавшая в числе первых, потеряла сознание. Теперь возле нее суетились женщины. Кто-то крикнул, что скоро из района прибудут полицейские, просили не трогать тело погибшего…
Зарина глянула на тело и обомлела. Нож, оборвавший жизнь жениха, принадлежал ее отцу, Осману. Она из тысяч узнала бы этот охотничий нож! Мать говорила ей, что в ту злополучную ночь Анвар, вопреки воле отца, забрал нож с собой. Вот, значит, для какой охоты! Девушка медленно повернулась и побрела домой. В поднявшейся всеобщей суматохе, казалось, люди не заметил ее присутствия на месте трагедии, или сделали вид, что не заметили.

Продолжение в след. номере