Меню
12+

Газета «Учитель Дагестана»

28.04.2020 16:19 Вторник
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 8 от 28.04.2020 г.

Провожали отца на войну…

Автор: З.С. Наврузова
учительница русского языка и литературы, ЛСОШ № 1

Рассказ-быль

Мое детство пришлось на ужасные годы войны с немцами. Было мне 8 лет, когда до нашей деревни Панфиловка, Красноярского края, дошел слух о нападении Германии на Россию. Это было ужасно, потому что с первых же дней мой отец, Шукайлов Михаил Иванович, был призван в ряды Красной Армии. Как же без отца? Семья-то большая! Сестры – Татьяна (6 лет), Аня (4 годика), брат – Петр (2 годика) и я – Евдокия (8 лет). Я всю жизнь не могла забыть выражение лица моей мамы. «Война!» — рыдала она. На второй день войны мой отец ушел на фронт. Провожали мы его на вокзале, мама стояла как каменная, а я зацепилась за отца и не могла его отпустить. Так я его держала, пока не тронулся поезд. Дом сразу опустел, стало очень пусто и тоскливо. Каждая семья ждала весточку с фронта и с радостью, и с тревогой. Приходили похоронки-треугольники с фронта, деревня погрузилась в траур. Забыть это было невозможно... От отца с фронта мы получили всего несколько писем, и в один суровый зимний день 1942 года пришел из части треугольник со странными словами: «Пропал без вести». Мы были в ужасе, я плакала сильнее мамы. Это был самый страшный день в моей жизни. Мы осиротели… Мы – дети войны. Теперь должны был надеяться только на себя. Одна мама работала в колхозе. Наша деревня, где не было ни бомбежек, ни оккупантов, тоже была опустошена. В каждой семье не хватало мужских рук...

Победу встречали измученные непосильным трудом женщины и подростки, которые уже с первых лет войны стали первыми помощниками. В колхозе не было тракторов и машин, землю пахали плугами. Да и кони подыхали от плохого корма, поэтому использовали в упряжке коров. За трудодни не было оплаты, давали хлеб (500 граммов на рабочего). Хлеб из овсяной муки, из которой мама готовила суп, добавляя лебеду, хоть как-то мог утолить голод...

Шли годы. Я уже во всем помогала маме, но по хозяйству не хватало сильных рук. Девочки из деревни выходили замуж за депортированных после войны спецпоселенцев, потому что некоторые из них хорошо зарабатывали на хлеб и даже имели свое жилье. Одним из таких был Исрапилов Исмаил Исрапилович, выходец из Дагестана. На родине у Исрапила остались жена Аминат, дочь Яхсат, сын Висраил. Он был сослан в Сибирь на вечную каторгу. Исмаил был разлучен со своей семьей.

Шел 1950 год. Мне уже исполнилось 18 лет. Мама хотела меня выдать замуж, чтоб в семье появилась хоть какая-нибудь помощь. В один прекрасный день Исмаил со своим другом Эльмурзаевым Давудом, тоже жителем Дагестана (который уже женился на местной девушке), пришли к моей маме посватать меня. Мама дала слово, не спрашивая меня. В доме у нас стояла большая русская печь, я быстро поднялась на нее и спряталась от жениха. Меня целый час уговаривали спуститься. Жених был старше меня. Я вспомнила проводы отца на фронт, как я и мама рыдали день и ночь. Было больно и обидно. Точно, как в тот день, я рыдала от безысходности, маму ослушаться не могла. Мы поженились. Через год у нас родился сын. Исмаил был хорошим мужем и любящим отцом. В 1991 году вышел Указ ПВС СССР «О реабилитации жертв политических репрессий». Через несколько дней к нам пришло письмо, где было написано: «Исрапилов Исмаил подлежит реабилитации». Радость была бесконечная. Мне казалось, что мой муж останется жить в деревне Панфиловка. Я ошиблась. На второй же день Исмаил начал собираться в дорогу. Я наотрез отказалась ехать на Кавказ. Мне было страшно остаться одной с маленьким сынишкой на руках, да и еще беременной на второго... Была холодная осень. Ранним утром мы на телеге ехали провожать моего мужа на родину. Погода стояла ненастная. Дул холодный ветер. На вокзале уже стоял поезд, люди спешили занять свои места. Наш сынишка зацепился за шею отца, что я никак не могла оторвать. Он плакал так же сильно, как когда-то я плакала на этом же месте, провожая отца на фронт. Поезд тронулся, я рыдала, рыдала мама и мои сестры. Исмаил побежал к вагону, сынок еще сильнее зацепился за отца. Мой муж вместе с сыном поднялся на подножку, я бежала за ними, держала поручни лестницы, но поезд ускорял скорость. Проводница толкнула меня в вагон. Так я оказалась рядом с мужем и сыном, без документов и без личных вещей. Мне вспомнилось:

Я ехала домой… Двурогая луна

Смотрела в окна скучного вагона,

Далекий благовест заутреннего звона

Пел в воздухе, как нежная струна…

Да, я ехала домой!.. Дагестан стал моим домом на оставшуюся жизнь. Больше не видела вокзал, откуда провожали отца на фронт, не видела свою деревню Панфиловка, где жила с мужем.

Мы дома… Нас встретили не очень радостно, ведь у Исмаила дома была другая семья. Аминат, первая жена, уже знала, что муж едет не один. Конечно, ей было тяжело, обидно, больно. Я ее понимала. Он нашел выход из сложившейся ситуации: окружил заботой свою семью, регулярно помогал жене и детям. Отношения наладились. Аминат с детьми жила в с. Аксай, а мы в с. Покровское.

Я потихоньку начала привыкать к новой жизни, родила дочь, а затем и остальных детишек: двух сыновей и трех дочерей. Но мысли о далекой Панфиловке не покидали никогда. Мама заболела тяжело и умерла в возрасте 65 лет, Петр вырос, женился на учительнице, у него пятеро детей, а сестры тоже вышли замуж.

Повзрослев, Петр начал поиски могилы отца. Отец сражался за Сталинград. В сентябре 1942 года начались кровопролитные бои, солдаты сражались за каждую улицу, здание, за каждый метр родной земли. По воспоминаниям очевидцев, из-за быстрого наступления погибшими никто не занимался. Долгое время тела лежали на земле. В какой-то момент к уборке покойников подключили пленных немцев, они должны были останки солдат складывать в братские могилы. Но осталось немало бойцов, чьи тела были изуродованы, что не могли восстановить их личность. К числу таких и относится мой отец. Известно одно, что наши земляки, с наших краев воевали под Сталинградом. В самом расцвете лет заболел и умер мой брат Петр, затем сестры Аня и Татьяна. Поиски отца прекратились.

Сейчас мне 88 лет. Дети мои и внуки живут в разных местах.

...Война исковеркала жизнь не только нам, но и многим-многим другим... Война оставила страшный след в душе. Даже имена собственные не сохранились: я была Евдокией, а теперь – Айшат...

Хочется сказать, чтоб ни одна девочка в свои 8 лет никогда не провожала отца на фронт...

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

45