Клад

Продолжение. Начало в № 4, 2019 г.

В одном углу сундучка лежал ещё кожаный свёрток, Хайрулла взял его и осторожно развернул. И вот в его руках – кинжал в серебряных ножнах и пистолет-кремнёвка. Он не смог вытащить лезвие кинжала из ножен, очевидно, совсем заржавело, да и ствол кремнёвки ржа успела продырявить.

Недолго думая, Хайрулла уложил обратно в сундучок кинжал и кремнёвку, взял из кучки три монеты и сунул их в карман: «Надо убедиться, что это не медяки. Ещё надо быть осторожнее. Может, кто-то уже следит за мной? Этот Качаг Гасан?..»

В тревоге он обратил свой взор в сторону руин Халал Ая и успокоился: ни отары, ни чабана там не было.

– Эй, что ты там возишься?! Не слышал азана? – окликнула его жена.

– Слышал, не глухой! – ответил Хайрулла и подумал: «Может, позвать жену сюда и показать сундучок?» И тут же передумал: «Нет, в такие тайны лучше женщин не посвящать: у них языки длинные, не умеют хранить никакие тайны. Скажу ей – всё село узнает. Нет, нет, пока всё не прояснится, лучше ей не говорить».

– Послушай, женщина, ты спускайся к речке, я распрягу ишаков и тоже приду! – крикнул он ей.

Как только жена исчезла с пашни, Хайрулла начал снова руками укрывать сундучок глиной: «Клад лучше держать на своём месте. Слышал, будто бы говорили, перенесёшь клад в другое место – беду накличешь. Да и найти мне его будет легче… Вот только не знаю, как мне его домой доставить, чтобы ни одна душа не узнала. Вот это будет задача не из лёгких. Никогда раньше ни от кого ничего не скрывал. Не приходилось даже денежные сбережения от родных прятать, как это многие делают. Не приучен я к такому и боюсь, что, взглянув мне в глаза и поговорив со мной, люди догадаются о моём тайнике. Как бы такое не случилось. Надо будет как-то непринуждённо держать себя, чтобы не заподозрили. Смогу ли? Надо постараться…»

На следующий день рано утром, завидев мужа, вырядившегося во всё новое, жена удивилась.

– Эй, ты куда-то собираешься?

– Собираюсь, жёнушка: еду в аул Кубачи, долго не встречался со своим кунаком.

– Вай аман, взбредёт же тебе в голову?

– И ещё вспомнил, как старший сын просил достать кинжал с серебряными ножнами.

– О аллах, он что, воевать собирается?

– Дура ты, женщина! Какая война? Это культура, понимаешь? Сегодня у многих горожан стены увешаны шашками, кинжалами… Понимаешь, такая мода пошла.

– Подумаешь, мода. Раньше одного кинжала хватало на то, чтобы резать барана или бычка.

– Это раньше было. Теперь другие времена, и сознательный человек должен делать то, что делают ему подобные. И не надо выделяться из общества!

– Ладно, ладно, не учи, начнёт – не остановится…

Родового кунака-кубачинца Хайрулла застал в мастерской за рабочим столом: он заканчивал гравировку серебряного браслета. Увидев гостя, мастер отложил свою работу. Поговорили, пообедали, вспомнили минувшие дни своей жизни. Соблюдая обычай горцев, кубачинец не спешил задать вопрос гостю, что его вдруг привело к нему. Поэтому Хайрулла заговорил первым:

– Понимаешь, уважаемый, у меня всё-таки к тебе дельце небольшое.

– Всегда рад помочь, дорогой мой друг.

Хайрулла достал из кармана носовой платочек, аккуратно развернул его и достал заветные монеты.

– Я нашёл их, но чего стоят эти монеты, понятия не имею…

– Дорогой мой, это мы моментально можем определить, – кунак взял одну монету, нацепил на нос огромные очки и начал разглядывать её. Затем протёр её тряпочкой, опустил в склянку с каким-то раствором. Как только он вытащил монету из раствора, она заблистала своей желтизной.

– Чистое золото, – заключил кунак, снимая очки и возвращая монету владельцу. – Арабская золотая монета XIII века. Там уже открылась надпись. Можете сами увидеть буквы арабского алфавита.

Хайрулла тоже надел очки мастера и уставился на монету.

– И она много будет стоить?

Хозяин улыбнулся.

– Как золото, как металл эти монеты не следует использовать: не будут стоить больших денег. А вот в музеях как антиквариат их возьмут гораздо дороже. Это редкость, дорогой мой Хайрулла. Нумизматы тоже ищут и дорого выкупают такие монеты.

– Надо же… – многозначительно сказал Хайрулла, аккуратно заворачивая в платочек монеты и кладя их обратно в карман.

Собираясь уходить, он вспомнил, что надо у кунака достать кинжал, без которого ему нельзя будет возвращаться, а потом опять привирать перед женой…

Ночь прошла тревожно, Хайрулла не смог глаз сомкнуть: каждые полчаса выходил на веранду и ждал рассвета. Мог бы и ночью пойти на поле, но найти и выкопать клад не представлялось возможным.

Как только забрезжил рассвет, Хайрулла быстро оделся и спустился во двор. Оседлал ишака, навьючил хурджины и только собирался выйти, жена тут как тут.

– А сегодня что задумал?

– Иду на наше поле, хочу кости размять.

– Поле только что вспахано, что там будешь делать?

– Мало ли что?

– Лучше бы ты мне воду родниковую привёз, бидоны уже пустые.

– Женщина, будет тебе и вода!..

В этот день Хайрулла был в неописуемой ярости. И больше на себя: «Дурак, дурак, дурак! Так и нужно тебе, такому глупому и бестолковому. Нашел клад, обрадовался и испугался, будто тебя убивали. Не смог вовремя забрать домой. А теперь ищи ветра в поле. Глупец, глупец, глупец!..»

Вся узкая терраса была местами изрыта, большие и маленькие ямы напоминали воронки от бомбежек. Хайрулла не думал останавливаться ни на минуту, руки и ноги онемели, пот градом шел с него. Впервые за последние пятнадцать лет не услышал призыв к намазу, и молитва оставалась неисполненной. Бедный ишак, привязанный к кусту терновника с раннего утра, который раз прокричал «Иа», призывая хозяина накормить и напоить его, но Хайрулла не слышал, да и не смог бы услышать: все его внимание было приковано к очередной яме.

Продолжение в след. номере