Беда не приходит одна

Продолжение. Начало в № 5, 14 марта

– Дочь моя, послушайся мамы… Не срами нас перед людьми, – силком выдавил из себя Усмангаджи.

Хамис не ответила.

Обе женщины-сваты и подруги вновь обступили невесту и стали опять ее уговаривать, приводя, по их мнению, убедительные доводы. Говорили, что Ахмед хороший парень, что он будет ей любящим и заботливым мужем, что, если она откажется, опозорит себя и родителей, перечеркнет всю свою жизнь...

Убитая горем, Хамис опять не смогла им ничего ответить.

Первым из комнаты дочери, опустив голову, вышел отец. За ним последовали и сваты жениха. Немного задержавшись, ушли и подруги.

Скоро дом Усмангаджи совсем опустел: возвратились к своим семьям самые близкие их родственники.

Свадьба была отменена.

– Вай, аллах, до чего дожила? Лучше бы я умерла, чем жить с таким позором, – причитала Галимат, сидя рядом с дочерью на диване и обливаясь горячими слезами. – Вай, аман, что мне теперь делать? Как мне людям в глаза смотреть?

– Успокойся, мама, ни ты, ни отец не виноваты. Люди поймут, поговорят и успокоятся, – Хамис уговаривала маму.

– Вай, какая я несчастная! И все из-за тебя, негодница! Какие сплетни поползут теперь по аулу? Что скажут родители Ахмеда? Вай, аллах! Позор, позор! Что же ты наделала, глупая девчонка?

– Прости, мама, я не могла иначе… Два года я ходила засватанная за Ахмеда. Думала, в сердце моем сегодня-завтра пробудится чувство к нему, но этого не случилось. Я поняла, что жизнь моя с нелюбимым не сложится: ни я, ни он не будем счастливы. Уверяю, мама, Ахмед тоже не горел любовью ко мне, и, удивляюсь, как он может жениться на мне. Были бы у него чувства, я бы догадалась, как-нибудь успокоила свое сердце...

– За что ты так возненавидела Ахмеда?! Он что, нагрубил тебе или сделал что-либо непростительное для горца?

– Нет, мама! Ахмед – хороший парень, но сердце мое не принимает его.

– Вай, аллах! Может ты полюбила другого парня? Говори прямо, я смогу понять.

– Нет, мама, у меня другого парня тоже нет.

– Что же это такое получается?! Ведь ты дала согласие на помолвку.

– Да, согласилась. Думала, все образуется, проснется мое сердце, но...

– Вай, аман, как все нехорошо получилось?! Дочь моя, если бы ты знала, что значит отменить свадьбу? Когда вся наша родня гостила у родителей Ахмеда, когда к нам приданое уже доставили, когда родители жениха в трех казанах уже свадебный хинкал готовили... Знала бы ты, что это такое?! Это тебе не поле перейти, не ходить к колодцу за водой. Это позор! Не нам с тобой, а отцу твоему. Мы-то переживем как-нибудь. А отец? Бедный мой Усмангаджи! Как он теперь покажется людям на глаза?! Ему уже закрыта дорога на годекан. Он будет теперь сторониться всех мужчин нашего аула, он теперь схоронится в доме, словно заключенный в тюрьму... Если бы ты это осознавала, дочь моя, какое горе причинила родному отцу. Столько лет прожили вместе, а он мне ни разу обидного слова не говорил, все время «моя Галимат», «моя хорошая», «моя хранительница очага», «моя радость»... Бедный мой Усмангаджи! Вай, аллах, дай ему силы пережить это горе! Дочь моя, вспомни, как он тебя любил, ничего не жалел, работал ради тебя не покладая рук, а сколько тебе, единственной дочери, он добра накопил? А ты что наделала, глупая девчонка? Как он переживет, вай-гарай?!

Вся оставшаяся ночь прошла для Галимат и ее дочери в слезах и в тяжелых воспоминаниях.

На следующий день барабан вновь загремел в ауле, возвещая односельчан о новой свадьбе. Каково же было удивление людей, когда они узнали, что свадьба продолжается в доме неудавшегося жениха Ахмеда. Узнав об отказе Хамис, родители жениха не впали в отчаяние: в ту же ночь, оказывается, они заслали своих сватов к другой девушке.

В доме Усмангаджи вселилась гробовая тишина. Оттуда не доносились ни разговоры людей, ни голоса животных...

– Хватит слез! Видно, нам на роду так было написано... Жизнь продолжается. Дочь моя, прибери по дому, а я пойду проведать отца, попробую его как-нибудь успокоить, – сказала Галимат, покидая комнату дочери.

Спустя минуту, страшный крик Галимат сотряс дом Усмангаджи...