Подарок

Война кончилась. Досталось от нее людям богатое «наследство»: горе, разруха, голод, нищета… В маленьком горном ауле никто бы не позавидовал Ашуре, дочери фронтовика, павшего от рук фашистов. Жила она с матерью да двумя братишками в убогой лачуге, где царили холод и пустота, где не зацепишься ни за что и ничего не опрокинешь. Полмешка намолотого ручными жерновами муки да облезлый, исхудалый петух, вечно слонявшийся во дворе в поисках съестного, – вот и все их состояние.

Ашура училась в седьмом, но знаниями не блистала: до учебы ли ей было, дома забот полон рот, а мать от зари до зари надрывалась на колхозных работах. Жили, как говорится, не сладко, но и не жаловались на судьбу, лишь утрата главы семьи порой отдавалась неизбывной тоской в их сердцах.

Однажды, а было это ранней весной, едва Ашура пришла в школу и успела сесть за парту, к ней подскочила Хадижат, лучшая подруга, и заговорила:

– Знаешь, мы всем классом решили поздравить Сакинат, нашу старосту. Хотим купить ей губденку – платочек – мечту горянки.

– Хорошая затея, а почему именно Сакинат?

– Понимаешь, скоро у нее день рождения.

– Тогда, наверное, нужны деньги? – с тревогой спросила Ашура, удивляясь новой традиции. Прежде никогда не отмечали такие праздники.

– Да, кто сколько может…

– Вай, сестрица, у меня нет с собой денег.

– Не беда, завтра принесешь.

«И завтра я не смогу достать денег, – подумала Ашура. – Сколько лет я денег в глаза не видела. У матери тоже их нет. Нас, троих сирот, едва кормит и одевает. И зачем это девчата решили отмечать дни рождения? Как будто делать нечего? Взбредет же кому-то в голову? Как бы там ни было, надо и мне внести свою лепту. Не было беды…»

На следующий день Ашура позже всех пришла в школу и, не глядя ни на кого, юркнула в класс. Хадижат тут как тут.

– Ну что, подруженька? Деньги принесла? Завтра едем в райцентр за подарком…

– Вай, совсем вылетело из головы, прости, – виновато улыбнулась Ашура. Гордость не позволяла ей признаться, что у них дома – ни копейки, что она ни завтра, ни после-после завтра не сможет достать денег.

Дома она совсем приуныла, загрустила, места себе не находила от копошившихся мыслей: «Что мне еще придумать? Не могу же все время твердить – «забыла», «потом принесу»… Стыдно, нет сил глаза поднять на самых близких подруг. Кажется, как будто они уже насмехаются за моей спиной. Что мне делать?! Можно, конечно, маме рассказать, но что толку: были бы деньги, она давно купила бы мне новое платье. Мое, когда-то скроенное из маминого, совсем износилось, просвечивает как сито».

В эту ночь Ашура не могла сомкнуть глаз. Как ни старалась избавиться от наседавших мыслей, не удавалось. Поминутно переворачивалась с боку на бок и глубоко вздыхала. Не раз к ней подходила мать, клала ладонь на лоб и приговаривала:

– Что мне с тобой делать? Уж не приболела ли? Говорила я тебе, весенняя погода коварна, одевайся тепло. Не послушалась…

– Успокойся, мама, все пройдет.

Утром, увидев дочь в постели, мать спросила:

– Ты в школу не собираешься?

– Мама, я сегодня остаюсь дома. Голова что-то разболелась. – Ашура повернулась лицом к стене.

Мать укрыла ее старой овчинкой поверх одеяла, приготовила настойку шиповника, наказала не выходить из дома.

Два дня Ашура оставалась в постели, а на третий все же решила пойти в школу: «Не могу же вечно прятаться от людей». Впервые в жизни ей не хотелось видеться с подругами, говорить с ними, улыбаться, подшучивать и веселиться. В душе она чувствовала себя ненужной, нехорошей, чужой. Больше всего ей приходилось сторониться Хадижат. Что ни говори, она все-таки обманула подругу, и этот обман горьким осадком осел в ее груди.

На переменке подруга сама первой заговорила с ней:

– Ашура, видела бы ты, как Сакинат обрадовалась?! И губденка, которую мы подарили, так ей понравилась!

– А денег хватило? Ведь и я должна была? – скрепя сердце, спросила Ашура.

– Хватило, я за тебя заплатила.

– Как! Откуда у тебя столько денег?

– Отец мне ни в чем не отказывает: ты же знаешь, я одна в семье.

– Хорошо тебе, Хадижат, отца я помню только как во сне… Ну, я тебе верну, обязательно, верну!

– Подумаешь, не велика услуга.

Вечером того же дня, когда мать разводила огонь в очаге, Ашура подошла к ней и тихо спросила:

– Мам, а у нас совсем нет денег?

– А зачем тебе деньги? – с удивлением обернулась к ней мать.

– Да так, нужны…

– Доченька, у меня от тебя секретов нет. Были бы деньги, вай–гарай, и так многого нам не хватает… Ну, ничего, к осени колхоз будет рассчитывать нас. Авось, тогда и деньги будут, и зерно, и масло.

После долгих расспросов Ашура с неохотой поведала маме о своем несчастье.

– Господи, я думала, с чего это моя дочь так раскисла. Ну, ты правильно сделала, что открылась мне. Нельзя долго томить себя понапрасну, надо с кем-то поделиться. Легче станет. Ты у меня умница, доченька. Все обойдется, ты не грусти и не укоряй себя: бедность не порок. Мы не одни такие. Ты только оглянись, вокруг столько обездоленных. Война все отняла у людей.

Ни мать, ни дочь больше не возвращались к этому разговору.

...С первыми лучами солнца Ашура, собираясь в школу, потянулась к подоконнику за книгами. И тут нечаянно она обронила одну из них: на пол высыпались несколько истертых рублевых бумажек. «Какое счастье! – обрадовалась Ашура, быстро подбирая денег. – Откуда они взялись? Что за чудеса? Еще вчера их не было! Мама? Ага… Ну, разумеется, кто же, если не она? Что она не делает ради нас? Очевидно, успела занять у соседей. Сделав мне сюрприз, сама ни свет ни заря ушла на работу. Милая моя мама! Как я тебя люблю!»

Выйдя из дома и не увидев во дворе единственного петуха, облезлого «хозяина» двора, Ашура, наконец, догадалась, как ей достались эти истертые рубли...

Близился к концу учебный год. В один из майских дней Ашура, по обыкновенью, пришла в школу, ведя за руку младшего братишку. Не успела ступить за порог класса, как восторженные сверстницы обступили ее, а Хадижат, сияя улыбкой, поднесла ей новое ситцевое платье.

– Милая Ашура! Поздравляем тебя с днем твоего рождения!

Бедная девочка запамятовала, что в этот день она появилась на свет...