Мать бандита

Наступила зима. В этом году она была довольно мягкой и теплой. Однажды ближе к вечеру в дом Салимы постучали. У ворот стоял незнакомый старик. Хозяйка дома впустила гостя во двор. Тот, представившись Ахмедом, сказал, что  Анвар завтра ждет мать в условленном месте. Уточнил, что это укромное место, где ее сын с сестрой любил играть в детстве. Не было никаких сомнений, что этот человек действительно пришел от  Анвара. Салима кивнула головой в знак того, что она поняла его, и старик ушел.
Почти всю ночь женщина не спала. Она переворошила всю свою жизнь со дня рождения детей и до трагических событий, унесших сразу несколько жизней, дорогих ее сердцу людей. Салима то смеялась над причудами детей, то гордилась их успехами в  школе, то переживала у их постели, когда они болели корью и желтухой, то плакала над их опустевшими кроватями. Вся жизнь промелькнула, как одно мгновение! Многое, очень многое передумала она за эту длинную ночь, а утром следующего дня, умывшись ледяной водой, она  скорым шагом направилась к месту встречи с сыном.
Анвар был уже на месте.
- Здравствуй, мама.
- Здравствуй, сын.
- Ты, наверное, устала, пока поднималась в ущелье. Присядь.
Анвар постелил на большой плоский камень кусок овчины.
- На этом камне вы когда-то играли с Зариной, помнишь? – спросила мать.
- Помню.
- А теперь ее нет.
- Я знаю.
- Почему ты убил Шамиля?
- Аллах свидетель, я не хотел этого делать.
- Но убил же! – Салима сорвалась на крик.
- Я только хотел с ним поговорить, чтобы оставил в покое мою сестру.
- А кто ты такой, чтобы решать за других?
- Я предложил Шамилю уйти из полиции, если он хочет жениться на Зарине.
- Я не узнаю тебя, Анвар. Жестокость и злоба поселились в твоем сердце, в тебе не осталось ни капли жалости даже к близким людям.
- Поверь, я долго уговаривал его, но он, как упрямый бык, стоял на своем.
- Он боролся за свою любовь, за твою сестру, между прочим. Или ты этого еще не понял?
- Я был против этого брака! – почти взвизгнул Анвар, не в силах скрыть своего раздражения на мать.
Сердце Салимы болезненно сжалось. Почему так страдает сын? Может, она чего-то не знает?
- А разве сейчас ты сам не похож на разъяренного и упрямого быка? Почему ты так настаивал на расторжении их отношений?
- У Шамиля было два выхода. Первый – уход из полиции, второй – разрыв отношений с сестрой. Он отказался и от того, и от другого.
- Неужели его надо было убивать за это?
- Если бы я этого не сделал, то потерял бы всякое уважение среди своих собратьев и все равно должен был бы его убить.
- Значит, уважение  бандитов для тебя дороже счастья родной сестры?
- Это вопрос чести, мама.
- О какой чести ты рассуждаешь, сын? Ты под покровом ночи воткнул нож в спину друга своего детства, и считаешь себя правым?
- Мама, я не хотел этого.
- Если бы ты отстаивал свои позиции в открытой драке, я бы попыталась понять тебя. Но ты, Анвар, поступил, как трус.
- Ты прекрасно знаешь, что мы не могли драться, потому что Шамиль намного сильнее меня.
- Молодец, сынок, что нашел силы хоть в этом признаться. Вот поэтому ты и поступил, как трус, воткнув ему в спину отцовский нож.
Анвар не ответил. Молчала и Салима. Мать и сын прислушивались к тишине нового дня. Приближался полдень. Где-то рядом светило солнце. Здесь же, на площадке за выступом скалы, стоял полумрак.
- Мама, я не мог сам прийти домой, поэтому позвал тебя сюда. Я знаю, что ты нуждаешься, вот возьми деньги, – Анвар прервал напряженную тишину и протянул ей прозрачный целлофановый пакетик с валютой.
- Не нужны мне твои доллары, пропитанные кровью твоего отца и сестры! – выкрикнула Салима с отвращением отворачиваясь от сына.
- Прости меня, мама, – тихо произнес Анвар, опускаясь на колени перед женщиной, некогда подарившей  ему жизнь и до последних дней пытавшейся вырвать его из замкнутого круга. – Прости, если сможешь.
 От этих слов сердце матери дрогнуло. Ей показалось, что ее сынишка, как бывало в детстве, просит прощения после очередной, совершенной им шалости. Салима невольно опустила руку на голову сына, как это она раньше делала много раз.  Мать всегда прощала ребенка, выполняла его просьбы. Он знал это и надеялся, что и в этот раз любящее сердце матери сжалится над своим неприкаянным сыном. Он знал, что мать любит его и обязательно  поможет ему. И он не ошибся.
 Салима встала с места, чтобы скрыть подступившие слезы, и шагнула к краю утеса. Анвар подошел к ней и обнял за плечи.
Некоторое время они стояли молча. Издали на фоне утеса оба они казались каменным изваянием.
- Анвар,  оглянись, какая повсюду красота! Я тебя с детства учила любить родной край и людей, живущих на этой земле. Мы с отцом делали все, чтобы наши дети выросли уважаемыми людьми, надеялись видеть в вас опору и радость на старости лет. Кто скажет, как мне дальше жить, на что надеяться?
Слезы отчаяния и боли скатились на бледные щеки несчастной горянки.
- Быстро пролетит зима. Весной расцветут сады, весело защебечут птицы. Девушки, веселые, озорные, с вязанками сочной травы за спиной будут вечерами возвращаться домой, но моей Зарины среди них уже не будет. Я больше не услышу ее звонкого пения в своем доме, не услышу ее шуток.
Салима вздрогнула.
- Мама, тебе не холодно? – спросил сын, поправляя на ее голове теплый зимний платок.
- Ты так участлив, сын мой, – произнесла Салима, заглядывая в лицо своего мальчика, словно пыталась запомнить его черты перед долгой разлукой.
- Мне было очень плохо, мама. Я не думал, что Зарина покончит с собой. Я так сожалею обо всем, что натворил.
- Так ты вернешься ко мне? – с надеждой в голосе произнесла мать.
- Это невозможно, мама.
- Значит, ты и дальше будешь убивать людей? – голос матери, внутренне надорвавшись, дрогнул, – нет, сынок, больше этому не бывать.
Последние слова матери Анвар не расслышал. Когда она протянула руки, чтобы обнять его, сын доверчиво потянулся ей навстречу. Салима нежно, как бывало в детстве, обняла своего мальчика, прижала к сердцу, поцеловала в щеку и, навалившись на него всей своей тяжестью, столкнула с обрыва.
Анвар инстинктивно ухватился за плечи матери. Животный страх охватил всю его сущность. Обезумевшим взором он пытался поймать взгляд самой дорогой на свете женщины. Мать крепко держала в объятиях своего единственного сына. А он в эти мгновения готов был положить к ее ногам весь мир, готов был вымолить прощение за всю свою непутевую жизнь, выполнить любую ее просьбу, но веки Салимы были прикрыты. Достучаться до сердца матери он уже не мог.  
Несколько мгновений они летели, сцепившись мертвой хваткой. Затем мать разняла объятия, и сын ее, словно молодой птенец, пустился в самостоятельный полет. Мать действительно решила помочь своему оступившемуся сыну, дабы он не совершил других, более чудовищных проступков. И в тот момент, когда Анвар оторвался от матери, над ущельем разнеслось его пронзительное: «Мама-а-а-а».
Сын первым достиг земли. Молодая горячая кровь алой струей вмиг оросила холодные камни. Мать его упала неподалеку на мшистую землю. Сердце ее еще билось в груди. Спустя несколько мгновений, она с трудом приподняла голову и посмотрела на сына. Анвар, ее дорогое бесценное дитя, распластавшись на острых камнях, истекал кровью. «Тебе больно, сынок?» – последняя мысль едва заметным штрихом пронеслась в угасающем сознании женщины...
Над их телами еще некоторое время многочисленными зелеными бабочками порхали доллары. Внезапный порыв ветра снес иностранную валюту вниз по течению реки.